Все позади...

Все позади; о чем-то, правда, жалко, -

Терять всегда бывает нелегко,

А те края, где я была русалкой

Сто лет назад остались далеко.

Все позади: часы пробили время,

А оказалось – время умирать.

Предай земле пророщенное семя –

Его с собою некому забрать.

Все позади… а впрочем, мне не верьте,

И не глядите обреченно ввысь,

Ведь даже в самой сути нашей смерти

Я вижу зародившуюся жизнь.

---

Сказка от Сатори

В некотором благоденстве в сетевом агентстве, на бизнес-просторе, в одной конторе жил да был начальник, и было у него три менеджера. Вот набрали они стаж, начальник собрал их и говорит:

Менеджеры мои любезные, покуда я на пенсию не вышел, дверью не хлопнул, а трест не лопнул - пора вам свои отделы заводить. Ищите себе секретарш вышколенных да выученных, чтоб знали ксерокс и кофеварку, бухучёт и маркетинг, вам в помощь, мне на прибыль.

Поклонились менеджеры начальнику, сели за свои рабочие места, написали объявление о вакансии и послали его по электронной почте в глянцевый журнал. Ждут-пождут, кто на соискание придёт.

К старшему менеджеру пришла дочка замминистра - бегает быстро, поводит очами, Гарвард за плечами. К среднему менеджеру пришла дочка нефтяного магната - чуток полновата, зато в белом сари и на красном Феррари. А к младшему, Ивану-чаевичу, никто не пришёл, так он весь день, как дурак, и просидел в приёмной.

Закручинился младший менеджер и пошёл вниз по лестнице со своего этажа. Дошёл до самого чёрного входа, смотрит - а в холле на табуретке сидит драная панкушка с фенечкой на руке и глянцевый журнал, стащенный с ресепшена, листает. И как раз на том самом объявлении держит.

Иван-чаевич и говорит ей:

- Панкушка-панкушка, а ну положь литературу на место и вали, пока я охрану не вызвал.

А панкушка ему отвечает:

- Бери меня в секретарши!

- Что ты? Как же я возьму панкушку в секретарши, - говорит ей Иван-чаевич. - Меня же все засмеют.

- Бери, знать судьба твоя такая!



Повздыхал младший менеджер, но делать нечего. Отвёл он панкушку в свой кабинет, усадил за свой стол. Начальник подмахнул три приказа: каждому менеджеру - по отделу, со штатом, оборудованием и личной секретаршей. У старшего - дочка замминистра, кофе как из канистры, клиентская база в Усть-Жопске, но дружит с Оксаной Робски. У среднего - дочка нефтяного магната, по телефону матом, клиенты - хрен там, но с английским акцентом. А у младшего, Ивана-чаевича, панкушка сидит, фенечку вертит, кнопки тыкает и смеётся.

Вот собрал начальник менеджеров на совещание.

- Хочу, - говорит, - смотреть на уровень ваших секретарш. Пусть они мне к завтрему годовой баланс сведут.

Поклонились менеджеры шефу и пошли по своим офисам.

Иван-чаевич пришёл к себе, чай не пьёт, в сапёра не играет, сопли утирает. Панкушка по офису скачет в наушниках, спрашивает:

- Что, начальничек, невесел, что компьютер подвесил, али горе какое?

- Шеф велел к завтрему годовой баланс свести.

- Не заморачивайся, Иван-чаевич, иди домой, утро вечера кредитоспособнее.

Ушёл младший менеджер, а панкушка - прыг с кресла, сбросила с себя фенечку и обернулась Василисой Пре-релизной, такой специалисткой, что и в сказке не описать.

Позвонила она по мобильнику с одной кнопкой:

- А ну-ка, замзав, начсбыт, бухмаш, сведите мне к утру годовой баланс, как у моего прежнего босса было!

Приходит Иван-чаевич с утра, глядь - панкушка опять в наушниках скачет, а на столе годовой баланс лежит, с тиснением на обложке. Обрадовался младший менеджер, сунул его в папку и помчался на совещание.

А там начальник уже других менеджеров принимает. Развернул он годовой баланс от старшего -

- Для этого баланса надо долго в уме считать.

Развернул он баланс от среднего -

- Этот баланс только в ПБОЮЛе сдавать.

Раскрыл он баланс от младшего -

- Ах! А этот баланс хоть сейчас инспектору подавать!

Пошли старшие менеджеры по своим офисам и списываются по аське:

- Напрасно мы смеялись над секретаршей Ивана-чаевича, не панкушка она, видать, а из теневых структур...

Вот прибегает курьер, приносит новое указание начальника - разработать к завтрему новую рекламную концепцию.

Загрустил Иван-чаевич, чай не пьёт, в косынку не играет, яндекс ковыряет.

- Что печалишься, начальничек? - спрашивает панкушка.

- Шеф велел к завтрему рекламную концепцию разработать.

- Не заморачивайся, Иван-чаевич, иди домой, утро вечера кредитоспособнее.

Ушёл младший менеджер, а другие секретарши смекнули, что дело нечисто, и послали бабушку-уборщицу посмотреть, что панкушка делать будет. А та проведала про это, положила монитор экраном на ксерокс и копирует сайт какого-то школьника про реформу минобраза. Рассказала бабушка-уборщица об этом другим секретаршам, те и стали так же делать.

А панкушка скинула с руки фенечку, нажала на мобильнике кнопку и говорит:

- А ну-ка, замзав, начсбыт, бухмаш, разработайте мне рекламную концепцию, какие у моего прежнего босса ежемесячно были!

Иван-чаевич пришёл с утра, смотрит - а на столе уже рекламная концепция в трёх томах лежит, с брендбуком, диспенсером и шелфтокером.

Обрадовался младший менеджер, схватил всё в охапку и побежал на совещание. А там начальник уже работу других менеджеров принимает.

Глянул он на концепцию старшего - и послал того в приёмную. Развернул концепцию среднего - и послал того ещё дальше. Раскрыл он брендбук младшего - и тут же дал указание размножить и разослать по всем филиалам.

На радостях объявил начальник на завтра корпоративную вечеринку от обеда и до упора. Сидит Иван-чаевич опять грустный, чай не пьёт, в чате не сидит, галстук теребит. - Что опять невесел? - спрашивает его панкушка. - Али поставки задерживают?

- Как же мне веселиться? - отвечает ей Иван-чаевич. - Шеф корпоративную вечеринку затевает, с секретаршами. Меня же все клиенты засмеют.

- Не заморачивайся, начальничек, иди туда один, я вслед за тобой буду. Как услышишь салют и оркестр, не пугайся, а скажи: "Это моя панкушка в раскладушке едет".

Вот пришёл Иван-чаевич на корпоративную вечеринку один. Вокруг соседние секретарши ходят - накрашенные, напомаженные, ноги от ушей, рот хоть стоматолога пришей - смеются над ним. Мол, ты б, Иван-чаевич, свою секретаршу хоть бы на флешке принёс, небось все вокзалы исходил, пока нашёл...

Сели начальник с штатом и вип-клиентами за столы дубовые, за скатерти икеевские. Тут - салют, фейерверк, оркестр и мотоциклисты с зажжёнными фарами. Испугались все, легли на пол, руки за голову, а Иван-чаевич им и говорит:

- Не пугайтесь, коллеги! Это моя панкушка в раскладушке едет.

Подъезжает к парадному входу кортеж, в центре сияющий Bugatti Veyron едет, менты по дороге навытяжку становятся, вертолёт сверху стрекочет. Выходит из автомобиля Василиса Пре-релизная, в сарафане от Гайнвилле, в калошках от Вайтцмана, все секретарши там в обморок и попадали.

Накушались гости, врубили дискотеку на пять этажей, стали плясать. Василиса Пре-релизная взяла старый картридж от принтера - в один рукав положила, взяла стопку битых дисков - в другой рукав положила. Махнула одной рукой - стала DVD-панель во всю стену, махнула другой - пошла прямая трансляция с Формулы-один из Маньи-Кура. А другие секретарши, глядя на неё, тоже так попробовали, но только всех вип-клиентов тонером загадили, а начальнику диском прямо в зубы засадили. Рассердился тот и уволил обеих секретарш с грифом к.е.м.

В ту пору Иван-чаевич в свой офис тишком пробрался. Увидел фенечку на клавиатуре, да и в шредер её засунул. Вернулась Василиса Пре-релизная с корпоративной вечеринки, смотрит - а нет её фенечки, только шредер хрупает да дымится.

Расстроилась она, села на факс и говорит:

- Что же ты, Иван-чаевич, наделал? Подождал бы ещё три дня, срок моего контракта бы и вышел. А теперь ищи меня в некотором концерне, где - прикидывай вчерне, на далёком пати в забугорном синдикате, в виртуальном резидентстве, в тридевятом агентстве, у Кащея Бессметного.

Сказала так, превратилась в факсовый листок и куда-то отправилась. Бросился Иван-чаевич к факсу - а там вместо цифр номера одна древняя псевдографика.

Погоревал Иван-чаевич, заархивировал рабочие файлы и отправился вон из офиса, куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли шёл - а спустился опять на самый первый этаж, где панкушку свою когда-то встретил. А там сидит на табуретке старичок-вахтёр и вход загораживает.

- Стоять, - говорит. - Документ давай!

Рассказал ему Иван-чаевич про свою беду, а старичок ему и говорит:

- Что же ты такую секретаршу-то профукал? Это же сама Василиса Пре-релизная была, ей три дня до альфа-версии оставалось. А теперь поди найди к ней регистрацию. Ну, делать нечего, вот тебе gps, ступай смело, куда он покажет.

Поклонился Иван-чаевич старичку-вахтёру и пошёл по белу свету, куда gps пищит. На офисной стоянке видит он - стоит ламборджини начальника, а в зад ему милицейский жигуль въехал. Только снял младший менеджер мобильник с пояса, а из жигуля мент помятый вылезает и говорит человеческим голосом:

- Не закладывай меня, Иван-чаевич, я тебе пригожусь.

Пожалел Иван-чаевич мента и пошёл дальше переулками да скверами. Видит он - стоит палатка с шаурмой, а сзади неё сидит торговец и ингредиенты приманивает. Только сорвал честный менеджер мобильник с пояса, как говорит ему торговец человеческим голосом:

- Не закладывай меня, Иван-чаевич, я тебе пригожусь.

Пожалел Иван-чаевич торговца и пошёл дальше эскалаторами да переходами. В давке на перегоне Таганская-Пролетарская увидел он, как пацан-жиган мобилку у гражданина срезает, скрутил менеджер пацана-жигана, а тот ему и говорит человеческим голосом:

- Не сдавай меня в обезьянник, Иван-чаевич, я тебе пригожусь. Пожалел Иван-чаевич пацана-жигана и пошёл дальше лестницами и чердаками. Видит он - висит толстый кабель, весь на проводки размотанный, а под ним админ лежит, прозванивает все по очереди.

- Помоги мне, Иван-чаевич! - говорит админ человеческим голосом. - Подержи плоскогубцы здесь, здесь и здесь одновременно, а там рубильник включи.

Помог Иван-чаевич админу и отправился дальше. Дошёл он до портового офиса, забрался в самый пыльный ангар, где в дальнем углу за тюками и палетами конторка логистики на рельсовом кране висит и вокруг себя поворачивается.

- Конторка-конторка, - говорит Иван-чаевич, - а ну, повернись к складу задом, ко мне передом, как подрядчик ставил, пинком поправил.

Повернулась логистика передом, заходит туда Иван-чаевич, а там на продавленном кресле Супер-Карго сидит, в реестр глядит, очками качает, ничего не замечает.

- Не знаю таких! - кричит. - У меня после "Ив Монтана" сразу "ивовые прутья" идут! Зачем, добрый менеджер, ко мне пожаловал? Неустойку пытаешь или груз отправляешь?

Иван-чаевич ему отвечает:

- Ах, ты, слабое звено, ты мне сначала чаю принеси, в кресло усади и командировку подпиши!

Всё сделало Супер-Карго, и рассказал ему менеджер о своих проблемах.

- Знаю-знаю, - говорит Супер-Карго, - твоя секретарша теперь у Кощея Бессметного. Трудно будет её договор аннулировать, смета кощеева в процессоре, процессор в пентиуме, пентиум у юзера, юзер в бронированном джипе, а джип тот - на охраняемой спецстоянке на крыше небоскрёба.

Попил Иван-чаевич чаю у Супер-Карго, и показало оно ему тот небоскрёб на горизонте.

Долго ли, коротко ли шёл Иван-чаевич, а добрался до того небоскрёба, залез к нему на крышу и упёрся в колючую проволоку под напряжением, охрана от ворот косо смотрит - как тут до процессора добраться. Внезапно спускается вертолёт, из него тот помятый мент с офисной стоянки выскакивает, а следом за ним - взвод ОМОНа в масках. Положили они всю охрану, окружили бронированный джип, а юзер внутри закрыл все щитки и не вылазит. Тут выскакивает пацан-жиган с перегона Таганская-Пролетарская, забрался под джип, пошуровал там, какие-то проводки соединил - и завёлся джип сам собой. Поехал прямо, через бортик крыши перевалил и ухнул вниз с небоскрёба.

Спустился Иван-чаевич на лифте, выходит во двор - а там из подушек безопасности и осколков брони юзер с пентиумом подмышкой уже выбрался и ноги делает. Бросился Иван-чаевич за ним в погоню, да юзер слишком привычный оказался, не догнать. Тут как раз торговец шаурмой из переулка выбегает и бросает под ноги юзеру самую жирную свою продукцию.

Поскользулся юзер и грохнул пентиум об асфальт - тот на куски и развалился. А самая главная плата из него вылетела, упала с эстакады и попала прямо на компьютерную свалку.

Залился тут Иван-чаевич горькими слезами - как же в компьютерной свалке нужную плату сыскать. Как вдруг вылезает оттуда админ и протягивает нужную плату, а в ней процесор сияет.

Начал Иван-чаевич у процессора ножки отламывать. Отламывает - а царство кощеево вокруг рушится: исчезают поставки, стираются договоры и обнуляются счета. Наконец, сломал последнюю ножку Иван-чаевич, и в главной кащеевой смете не сошлись дебет с кредитом - тут-то оно всё и рухнуло окончательно, а Кащей загремел в читинскую область.

Заходит Иван-чаевич в кащеевы палаты, а навстречу ему Василиса Пре-релизная выбегает и свою трудовую книжку подносит. Воротились они к себе в офис и работали там счастливо до самой пенсии. И я там был , кока-колу пил, задаток получал, а сервак не подключал, вот и сказке хеппи-энд, кто дослушал - вип-клиент

---

имена

Каждый день мы отдаем дань уважения своим родителям и предкам - мы носим данное нам имя, даже если оно нам не подходит, носим фамилию, которая вдобавок является нашим юридическим гарантом...

Отказаться?.. Можно, конечно, но это как то неправильно... Как то ведь даже не по-русски... И не по-человечески...

А на меня мое имя давит.. Моя фамилия... Всегда такое чувство будто все мертвые смотрят на меня, следят за каждым шагом... Да еще и это совпадение... Ну и что что на Земле ходит еще одна Полякова Валерия Владимировна... И ну и что что она в том же городе что и я... и мы похожи... Это всего лишь имя, отчество и фамилия, игра случая... А так мы все Маши, Иры, Оли... Я - это я... и другой не будет...

---

Приветствую, me-in-love и Shiki Sechs :-) Рада, что мой дневник еще читается :-)

---

Вот оказывается я какая...

>Если исходить из общеизвестной рекламы, то Королева Школы – это Мозг. А вы – это Nuts. То есть то, без чего Королева просто не может обойтись! Вы всегда вместе, просто как «Двое в Арктике». И если встанет вопрос о том, кто первый пойдет в душ – вы без колебаний уступите очередь своей Королеве. («Завтра я первый пойду!») Накинуть на Королеву пиджачок, пододвинуть стульчик – это ваша привилегия. Кто лучше вас с этим справится? Не этот же неотесанный мужлан – Король Школы. Да и его подручному Школьному Маньяку тоже не стоит особо доверять. Уж слишком двусмысленные взгляды он бросает на вашу Королеву. К Королеве можно допустить Школьного Дон Жуана – слишком мелкая сошка, чтобы считать его соперником. А также Школьного Любимчика. Королеве же нужно что-то вроде маленькой диванной собачки? Пусть развлекается.<



http://aeterna.ru/test.php

---

Есть много причин ненавидеть людей. Например, за их новую прическу, шмотку, квартиру, машину, дачу, за поступок, плохой или хороший неважно уже тогда, или за девушку тире парня. Человек может ненавидеть другого если тот обидел другого человека... А самая смешная и нелепая ненависть может возникнуть только у сумасшедшего, когда он ненавидет за то, что человек обидел его вторую половинку, а точнее его же самого. Так произошло со мной

Интересно наблюдать как твоя вторая личность начинает вопить от боли и возмущения, в то время как первая спокойно стоит в стороне и ехидно ухмыляется. И кажется в этот момент, что прав тот человек, который тебя обидел, ведь он не терял своего душевного спокойствия, он не двоился в разбитом зеркале себя же самого, он не утешал второго, унижая при этом достоинство первого. А значит он прав, и ты получил всего лишь по заслугам

Вообще, все что с нами происходит, это всего лишь навсего то, что мы себе пожелали. С нами не произойдет то, о чем мы даже не думали. Всегда есть объяснение болезням, ненавистям, любви или счастью.

Например, любовь. Вы думаете, вы начинаете любить от того что вам искренне нравится этот человек и что вы в любились в этого человека? Хм, это был бы самый идеальный вариант построения пар в мире. Но все далеко не так.

Человеку свойственно одиночество. Даже можно сказать, что человек счастлив в одиночестве, он оптимизирует свои качества до конца, самореализуется. И если бы не наша тоска поделиться знаниями с другими, не было бы этого тривиального запутанного злополучного чувства. Нам одиноко наедине со своими достижениями и знаниями. Нам нужен кто-нибудь, чтобы выслушал нас. И мы ищем. Ищем, пока не находим того, кто бы отвечал требованиям нашей физиологии и нашей потребности выговориться.

О, теперь мы счастливы Но что же это? Почему вдруг через месяц тире два тире полгода наши чувства угасают?? Да потому что мы мешаем друг другу потом! Мешаем шагать в будущее, а будущее - это самореализация

Все влюбленные счастливы одинаково, а вот все сумасшедшие сходят с ума посвоему )

---

Так... о себе...

Вы когда нибудь чувствовали безмерную тоску, немой крик в груди? А я с ней живу уже неделю... Нет, это не инфаркт, не заболевание сердечно-сосудистой системы... Это состояние психики, когда кажется будто ты один на свете и вот что-то, хорошое или плохое, должно случиться... И ведь оно правда случается потом... ну правда потом, это громко сказано, потому что потом, это опреденное понятие - никогда, а вот ОНО случается ПОТОМ, вот сразу, сразу как отболит внутри тебя все и закочененеет под слоем инея сердце, легкие... Как в фильме "Неспящий в Сиээтле" ты "вновь будешь учиться дышать, вдох-выдох, вдох-выдох, пока не забудешь, что надо дышать"... и любить, пока не забудешь, что это больно... И вот оно случается... И ты просто расстерян. Куда идти, бежать ли от этого или мчаться навстречу? Закрыть глаза от страха не позволяет гордость и смотреть не можешь, потому что впереди неизвестное настояще-будущее, а сзади догоняет прошлое, как гигантский паровоз... Прокатится и не заметит...

И вот ты делаешь выбор, правильный или нет, не важно для тебя - все равно не узнаешь что было бы в параллельной вариации. Шаг, другой, третий. И все... Паровоз тебя переехал, раздавил тебя как букашку, как таракана, и ты - счастливая лепешка (простите за кошмарную аналогию) пополз дальше. А вот к тебе еще лепешка присоединилась, и еще и еще... И все счастливы.

---

Монолог маленького дракончика

Я мал и неказист, а вы смеетесь, леди!

Я слаб и одинок, а вам смешно, милорд!

Вы с воплями восторга пришли к победе,

И я уже не царь, а следственно, не горд.

Вы привели меня в свой серый мир, в котором

Родня друг друга рвет за золото и трон.

В темнице вековой за бархатною шторой

Таюсь, ваш личный раб, я, маленький дракон.

Как одиноки дни, когда вас рядом нету,

Когда забыли все и не дают поесть,

Но хуже во сто крат, когда ведут к обеду,

И на полу в углу приказывают сесть.

Тогда «честной народ» смеется надо мною,

Кидает мне еду и гладит меж ушей,

И хочется сказать им: «Дайте мне покоя,

А лучше в темный лес прогнали бы взашей…»

Но вечером меня опять обвесят медью

И поведут в покой спиртовок и реторт…

Я умереть хочу, а вы смеетесь, леди!

Я ненавижу вас, а вам смешно, милорд!

---

Happy New Year!!!



P.s. Prostite 4to propala tak nadolgo. U menya praktika v Finlyandii.

---

---

Я уезжаю :)

Поездка по наследию ЮНЕСКО - рунопевческие земли Вернусь через 2 дня Буду по всем скучать...

---

Посвящаю...

Ты затерялся в лабиринтах,

И к солнцу нет назад пути,

Но где-то в древних манускриптах

Ты клятву воина прочел: "Иди",

Не думай о своем грядущем,

Коварстве, подлости врагов,

И руку бок о бок идущим

Подать в борьбе ты будь готов.

Отринь все горести и страхи,

Иди и не страшись потерь,



Не бойся топора и плахи,

В извечную судьбу лишь верь.

Пусть ноют раны, ветер свищет

И сбился снова ты с пути,

Легкой судьбы воин не ищет.

Я заклинаю вновь: иди!"

И эта древняя молитва

Разбудит в мертвых жилах кровь,

И нескончаемая битва

За правду возродится вновь.

@настроение: ...слишком много любви, а поделиться не с кем...

---

Все также... и ты вздумала возомнить что что-то в мире изменится, если ты пару раз улыбнешься и закроешь глаза на их шалости?! Нет! ни-че-го!! ты - это ты! а они - это они! и розовые сопли присущи только таким сентиментальным дурочкам как тебе!.. а у них работа, учеба, друзья, увлечения - не мешай! ты же не сможешь это все заменить!..

и вообще с чего ты взяла, что ты достойна этого?! ты, которая так легко дарит заботу и ласку другим??!! а что получаешь ты? - а я получаю фразу: "я же не могу пускать розовые сопли 24 часа в сутки 356 дней в год".

и опять эта стена... которую ничем не пробить...

опять он уйдет... а я останусь наедине со своим одиночеством, желанием приласкать и быть любимой... своими мечтами и вопросами...



опять идет дождь...

если бы все было так просто в жизни, я бы взяла веревку...

---

Настроение к переменам :)

Решила сменить дизайн и сделать новую перестановку в своем дайри Надеюсь получилось неплохо

P.S. Вскоре руки должны дойти до небольшого фотоальбома моего города

---

Опечатки

В одной французской газете в конце XIX столетия напечатали объявление о сдаче в аренду фермы. Но в слове "ферма" (ferme) буква r уступила место букве m. И объявление приобрело совершенно новый смысл: "Продается или сдается в аренду прекрасная женщина; при правильной обработке весьма производительна". Эта опечатка вошла во Франции в классику ляпов.



Ленинградская газета "Смена" опубликовала в 1970-е годы фотоснимки из зооуголка, сопроводив их словами о "маленьких длинноухих зверьках". В слове "длинноухие" буквы "у" и "х" поменялись местами.



В Саратовской, Нижегородской областях и в Сибири бытует журналистская байка: очерк про водителя-передовика, проехавшего без аварий и поломок 100 тысяч километров, был озаглавлен "100 тысяч километров -- не пердел".



Известный литератор Владимир Шахиджанян рассказывает, как в молодежной газете Магадана слово "учеба" все время писали через "о". И однажды редактор в ярости перечеркнул "чо" в заголовке "Комсомольская учоба", а сверху написал большущую "е". Наборщик точно исправил. Над словом, получившимся в результате правки, смеялись все магаданцы.



А байку про неприличную опечатку в слове "пребывание" пересказал Ираклий Андроников:

"В либеральной газете "Киевская мысль" году примерно в 1910-м дали на первой полосе гениальную опечатку в заголовке: "Пребывание вдовствующей императрицы Марии Федоровны в Финляндии". Так вот, в слове "пребывание" эти шутники вместо "р" напечатали букву "о"... Получилось ощущение такого спокойного, ме-е-едленного процесса. Понятно. Все-таки старуха, почтенная мать государя императора. Да еще в Финляндии..."



(с) просторы интернета

---

Наконец!!!!!

Наконец этот долбанный инет включили на ночь и я смогла выйти поговорить со своим хорошим и любимым Рада до безумия!!!!! Мря-я-я-яу-у!!!

---

Максим Мейстер "Свет Тьмы"

– Это и называется любовью? – спросила Нао-Ми. Ее глаза были широко раскрыты, но страх из них куда-то пропал.

– Наверное, – снова пожал плечами Но-Веар.

– Тогда почему там, в Аль-Зинже, ты не объяснил мне, что за дар предлагаешь?! Если бы я знала, то неужели бы хоть секунду сомневалась?! По сравнению с твоим даром то, что предлагали Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ – никому не нужный мусор!





Среди непроходимых гор затерялась цветущая долина. Каждое утро солнце поднималось из-за края гор и освещало деревья и озера, реки и поляны… И каждый вечер оно садилось где-то в горах, унося с собой свет, чтобы дать его снова, на следующее утро…

Посреди прекрасной долины раскинулся большой город Аль-Зинж. Богатый и благополучный. Чего только в нем не было! Кто только в нем ни жил…

С утра до ночи шумел базар, на котором можно было купить все, что угодно, с утра до ночи не прекращался стук в мастерских, где умелые жители города делали всевозможные вещи, столь необходимые в труде и хозяйстве… С утра до ночи кипела жизнь в Аль-Зинже! Конечно, жители города не только трудились. Они умели и отдыхать. Гремели свадьбы, проносились праздники, люди ходили друг к другу в гости, делились новостями и слухами, обменивались подарками и закатывали пиры… Как хорошо было бы в Аль-Зинже, если бы не его проклятье!…

Где– то далеко в горах жила страшная темная ведьма по имени Мара!

Она часто прилетала в город и забирала одного из жителей к себе в пещеру. И каждый житель города Аль-Зинжа знал, что рано или поздно Мара прилетит за ним. И каждый знал, что это обязательно произойдет, и что никто не сможет избежать лап Мары, и никто не одолеет темную ведьму!

Никто из жителей города точно не знал, что делает у себя в пещере Мара с пленниками, но никто, – никто! – не хотел встретиться с Марой. И страх, что в следующий раз ведьма прилетит за ним, отравлял жизнь всем обитателям города.

Страх страхом, но город не мог замереть. Каждый житель просто надеялся, что Мара прилетит еще не скоро. А если и прилетит, то не за ним. И город продолжал торговать, работать, отдыхать и радоваться, словно не было никакой темной ведьмы, словно не прилетала она на своих черных крыльях почти каждый день и каждую ночь…

В Аль– Зинже жила принцесса. Звали ее Нао-Ми. Она была самой прекрасной девушкой в городе. Ее красота сводила с ума всех неженатых мужчин в Аль-Зинже! И даже женатые потихоньку вздыхали и оставались в здравом рассудке только потому, что где-то рядом была законная супруга. Женихи наперебой ломились в дом к принцессе Нао-Ми. Среди них были и выдающиеся жители города. К Нао-Ми сватался самый богатый купец Аль-Зинжа по имени Гвоботаст, ее руки и сердца добивался великий герой, победитель всех битв, рыцарь Лавас, ее расположения добивался даже глава города, могущественный Вталас, по одному приказу которого сотни слуг готовы были исполнить любое желание принцессы. И даже великий Ниеназ, самый мудрый человек города, предлагал Нао-Ми стать его женой! Принцессе нравились богатства Гвоботаста. Ведь любая девушка знает, что за деньги можно купить почти все. Принцессу влекло к Лавасу, чье имя не переставая гремело по всему городу. Нао-Ми немного боялась Вталаса, но хотела оказаться под его защитой и под защитой его слуг. И Ниеназ тоже был по-своему привлекателен. Ведь у него единственного было то, что не купишь за деньги…

Принцесса выбирала.

– Как жаль, что нет человека, который был бы богат, как Гвоботаст, известен, как Лавас, могущественен, как Вталас и учен, как Ниеназ! Как бы я хотела отдать руку и сердце именно ему! Но таких людей не бывает, и я должна выбрать из этих четырех, очень достойных женихов…

А еще в городе жил юноша по имени Но-Веар. У него не было ни богатства, ни славы, ни власти, не было и особых знаний. Он просто любил Нао-Ми. А однажды даже осмелился признаться девушке в любви, но она лишь улыбнулась, словно шутке, и отвернулась, продолжая шептать про себя:

– Гвоботаст? Или Лавас? А может Вталас? Или все-таки Ниеназ?

Но– Веар грустно улыбнулся в ответ и пошел прочь. Он все понимал:

– Кто я такой, чтобы на равных соревноваться с такими горожанами, как Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ? Они предлагают то, что действительно важно и ценно для девушки. Ведь ей еще долго жить в Аль-Зинже. А я предложил всего лишь любовь. Разве может это невесомое и неощутимое чувство быть важнее золота Гвоботаста, имени Лаваса, могущества Вталаса и мудрости Ниеназа?…

Юноша смотрел со стороны, как четверо достойных жителя города наперебой предлагают свои дары прекрасной принцессе…

И вот пришло время, когда она должна была сделать выбор. В честь этого события в Аль-Зинже объявили праздник. Все горожане надели лучшие костюмы, а горожанки – лучшие платья. На городской площади яблоку не где было упасть! В центре, на роскошном помосте, прямо перед дворцом принцессы стояли четверо женихов. Разодетые и уверенные, что именно его сегодня выберет прекрасная принцесса. Они свысока поглядывали на толпу и с ревностью друг на друга.

Но– Веар тоже был на площади. Но не для того, чтобы претендовать на руку Нао-Ми. Кто осмелится соревноваться с такими достойными кандидатами, как Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ?…

Но– Веар просто еще раз хотел увидеть свою любимую…

И вот прекрасная принцесса вышла на балкон. Все ахнули, и площадь онемела. В белом свадебном платье Нао-Ми была похожа на богиню! Женихи открыли рот и долго не могли прийти в себя. Первым оправился Ниеназ. Он закрыл рот рукой и тихо спросил:

– Так кого же ты выбрала, прекрасная принцесса?

Тут же очнулись и другие женихи.

– Да, кого? – сохраняя достоинство спросил Вталас.

– Кого?… – как эхо, откликнулись Лавас и Гвоботаст.

Принцесса еще раз оглядела женихов, еще раз вспомнила, что предлагает ей каждый из них…

Все жители города затаив дыхание ждали решения принцессы. И только Но-Веар не ждал. Он смотрел на свою Нао-Ми, и в сердце его тихо пела грустная радость. Ведь скоро его любимая обретет то, что желает…

Нао– Ми в последний раз все взвесила, подняла руку с белоснежным, как снег в горах, платком и сказала:

– Я выбираю…

Но вдруг небо на мгновение потемнело, а потом по площади пронеслась черная тень!…

– Это Мара! – крикнул кто-то. И в тот же миг площадь окаменела. Люди, парализованные страхом, застыли в той позе, в какой их застал крик. И в глазах каждого читался только ужас и один немой вопрос: «За кем?…»

И вот над площадью повисла сама темная ведьма. Она была, как кусок беззвездной ночи на фоне дня. Лишь на секунду Мара зависла над площадью, а потом медленно поплыла к Нао-Ми…

И вздох облегчения пронесся по площади. А потом вздох грусти. И весь ужас теперь собрался только в одном месте – в глазах прекрасной принцессы…

Платок упал из ее бессильной руки, она беспомощно оглянулась, ища защиты. А Мара уже схватила ее за плечи, готовясь унести к себе в горы.

– Гвоботаст! – закричала Нао-Ми. – Спаси меня! Откупись от Мары своим богатством! Выкупи меня!

И достойный Гвоботаст, преодолевая страх, крикнул темной ведьме:

– Отдай мне Нао-Ми за тысячу золотых монет! Нет, я дам тебе десять, сто тысяч золотых монет!

Но Мара только расхохоталась в ответ. И мрак, схвативший принцессу заколыхался от смеха.

– Что ты предлагаешь, ничтожный купечишко? Хочешь, я завтра приду к тебе? И ты будешь молить меня принять все свое имущество! До последней монетки, до последней нитки! Если бы мне нужны были золотые монеты, я имела бы их все! Мне не нужны деньги!…

– Лавас! Спаси меня! Ведь ты победил в стольких битвах! Отбей меня у Мары! – закричала тогда Нао-Ми.

И Лавас, чтобы не посрамить свое имя, сказал:

– Мара! Сразись со мной!

И еще громче захохотала темная ведьма.

– Что ты можешь?! Стоит мне только захотеть и весь ваш город исчезнет с лица земли!

– Вталас! – в отчаянии закричала Нао-Ми. – Останови Мару!…

– Слуги, взять ее! – закричал Вталас, но только громкий хохот ведьмы был ответом на его слова.

– Я не в твоей власти, ничтожество! – сказала Мара. – Посмотри на своих слуг. Как они сжались, как они пытаются забиться подальше, чтобы не слышать и не видеть меня. Хочешь, я прикажу, и они собственными руками разорвут тебя?…

– Ниеназ! – с последней надеждой в глазах обернулась Нао-Ми к великому ученому. – Ты все знаешь, спаси меня!…

– Мудрый знает, что Мара непобедима, – тихо ответил Ниеназ. – Никому не избежать ее темных лап. Я не могу спасти тебя…

– Тогда какой смысл в твоих знаниях и твоей мудрости! – с горечью и отчаянием сказала Нао-Ми, и Ниеназ опустил глаза.

И тогда Мара схватила принцессу и с хохотом понеслась прочь из города…



* * *



И когда стих далеко в горах ее страшный голос, над площадью снова повисла тишина. Но уже не радостная, в предвкушении торжеств, а траурная.

Люди стали потихоньку расходиться, а неудачливые женихи слезать с помоста.

– Куда же вы?! – вдруг закричал Но-Веар и выскочил на середину площади. – Неужели никто из вас не попытается спасти свою возлюбленную?!

– Возлюбленную? – удивленно спросил Гвоботаст.

– Кого, кого спасти? – переспросили Лавас и Вталас.

– Это невозможно, – ответил более догадливый Ниеназ. – Мара никого не выпускает из своих лап. Если Мара выбрала кого-то, то никто и ничто не сможет спасти его…

– И что же вы теперь будете делать? – не понял Но-Веар.

– Как что? – опять удивился Гвоботаст. – Искать другую невесту!

– Конечно, а что же еще? – подтвердили Лавас и Вталас.

– Жизнь продолжается… – философски закончил Ниеназ.

Люди молча расходились. Они не глядели на Но-Веара. Ведь они знали, что он любил Нао-Ми. Вскоре юноша остался один. Посреди большой площади. Он долго стоял. Смотрел на синее, безоблачное небо, смотрел на вершины гор…

– Где-то там сейчас моя возлюбленная! – подумал он. – Где-то там моя Нао-Ми…

И сердце юноши сжалось, а потом он удивленно сказал:

– А почему же я здесь?!!

И Но– Веар решительно направился в дом Ниеназа. Смело распахнул дверь и, высоко подняв голову, остановился перед хозяином.

– Расскажите мне о Маре! – сказал он. – Расскажи всё! Где она живет и что делает с пленниками?…

– Никто не знает, где живет темная ведьма… – спокойно ответил ученый. – Говорят, где-то далеко в горах. И никто не знает, что происходит с пленниками…

– Так что же знает ваша наука?! – с горечью, словно вторя кому-то, спросил Но-Веар.

Ниеназ сел в кресло и спокойно продолжил.

– Говорят, у Мары где-то в горах есть пещера, которую одни называют Сортаст, а другие Бленоз. Говорят также, что какое-то время Мара держит пленников в этой пещере. А что происходит с ними потом, наверняка никто не знает. Вероятно, она, когда приходит время, просто их поглощает, как ночь поглощает день…

Ниеназ замолчал.

– А зачем тебе это знать? – вдруг спохватился он.

– Я хочу найти мою Нао-Ми! – сказал Но-Веар.

– Зачем? – удивился Ниеназ. – Ты ей ничем не поможешь, даже если найдешь. Никто и никогда не вырывался из лап Мары! Неужели ты даже этого не знаешь?

– Знаю, – сказал Но-Веар. – Но я все равно найду мою Нао-Ми…

– Зачем? – повторил свой вопрос Ниеназ.

– Я хочу быть рядом с ней, когда придет Мара… Я хочу быть рядом с любимой, когда ведьма поглотит ее!

– Ты ничего не сможешь сделать! – громко сказал Ниеназ.

– Я знаю! – выкрикнул Но-Веар. – Но я буду рядом!

– Ты сумасшедший! – закричал Ниеназ.

– Я знаю… – тихо повторил Но-Веар, а потом медленно повернулся, вышел из дома ученого и пошел прочь из города.



* * *



Юноша вышел за пределы города и пошел по долине, которая раскинулась вокруг Аль-Зинжа. Он вдыхал ароматный воздух, зная, что скоро ему придется дышать только холодным разреженным воздухом гор. Он торжественно ступал по мягкой траве, зная, что вскоре под его ногами будут лишь острые камни…

Он не думал, что будет делать в горах. Может быть, замерзнет, а может быть, Мара прилетит за ним и отнесет в свою пещеру, где они встретятся с Нао-Ми…

– Лишь бы у ведьмы была одна пещера… – прошептал Но-Веар, когда вступил на голые камни. Теперь ему предстоял долгий и тяжелый путь. Но юноша не боялся. Он теперь не боялся ничего. Ни таинственных гор, ни злобной Мары. Ведь он знал, что где-то в одиночестве и страхе перед неведомым страдает его любимая!

Но– Веар решительно рванулся вверх.

– Я найду тебя! – крикнул он безмолвным вершинам. – И мы будем вместе!… Ты не одинока, Нао-Ми! Я иду к тебе…

И орлы закружились в вышине…



* * *



Он долго карабкался по горам. Пологие подъемы сменялись крутыми, а крутые вдруг обрывались ущельями… Но-Веар ободрал кожу на руках и ногах, он задыхался из-за разреженного воздуха, но не переставал идти… спотыкаться… ползти… Иногда силы покидали его, и Но-Веар забывался где-нибудь среди камней, но вскоре холод пробирал юношу до костей. Тогда Но-Веар поднимался и шел дальше, дальше, дальше!…

Он не следил за временем. Иногда солнце заходило, и Но-Веар сжимался в маленький комок, чтобы сохранить хоть немного тепла и не превратиться в камень, подобный тем, что валялись повсюду. А потом солнце всходило, и Но-Веар снова отправлялся в путь, к полудню изнемогая от его жестоких лучей… Но-Веар не знал, сколько раз солнце заходило и всходило. Он просто шел. И вот однажды он увидел на самой вершине высокой горы вход в пещеру…

Сердце юноши тревожно забилось.

– Это пещера Мары! – сказал он уверенно и, несмотря на почти отвесные скалы, пополз вверх.

Он хватался за каждый выступ. Руками, ногами, зубами!… Камни равнодушно рвали его одежду, его кожу… Но-Веар ничего не замечал. Перед его глазами был только последний уступ, тот, что на самом верху, у входа. Последний взмах рукой, и юноша сел на краю, глядя в темноту пещеры…



* * *



– Кто там? – раздался из глубины пещеры слабый, дрожащий от страха голос.

– Это я, Но-Веар… – как можно спокойнее ответил юноша, хотя его сердце билось так, словно хотело разорвать грудь.

Он шагнул в пещеру и через несколько секунд, когда глаза привыкли к полумраку, увидел Нао-Ми. Девушка сидела в углу пещеры, обхватив колени руками и дрожа. В ее широко раскрытых глазах застыл невыразимый словами ужас.

– Ты не Мара? – прошептала Нао-Ми, увидев на фоне светлого входа силуэт юноши.

– Нет… – Но-Веар ласково улыбнулся и тихо подошел к Нао-Ми.

Вздох облегчения вырвался у принцессы. Ужас пропал из ее глаз, остался только страх.

– А я думала, что пришло мое время… – сказала Нао-Ми.

Но– Веар присел рядом с девушкой.

– Кто ты? – снова спросила она.

– Меня зовут Но-Веар, – повторил юноша. – Я пришел к тебе из Аль-Зинжа…

– Аль-Зинж… – тихо сказала Нао-Ми. – Когда-то я тоже там жила. Кажется, что с тех пор прошла вечность, и моя жизнь в городе теперь кажется чем-то нереальным, словно ее никогда и не было, а я всегда сидела в этой пещере и дрожала от страха в ожидании Мары…

Нао– Ми внимательно посмотрела на юношу и вдруг улыбнулась. Неловко, неумело, словно никогда раньше этого не делала.

– А я помню тебя! – сказала Нао-Ми. – Когда-то давным-давно ты тоже был моим женихом…

– Это было всего лишь несколько дней тому назад, – сказал Но-Веар.

– Да? – удивленно спросила Нао-Ми. – Так странно… Да, я что-то вспоминаю. У меня было четыре жениха… Как их звали? Ах, да! Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ… Каждый из них предлагал мне что-то… – Нао-Ми вдруг грустно рассмеялась, а на ее глазах засверкали слезы. – Каждый из них предлагал мне что-то… Сейчас я даже не слишком хорошо помню что… Что-то жалкое… С высоты этой горы, из этой пещеры все кажется таким жалким!…

Принцесса положила руки на колени, а голову на руки. Она смотрела на вход в пещеру, и слезы катились из ее глаз.

– А ты? Ты ведь тоже мне что-то предлагал? – вдруг спросила Нао-Ми. – Я не помню… Что?…

– Любовь… – просто сказал Но-Веар.

– Любовь? – переспросила Нао-Ми. – А что это такое?

– Я не знаю… – пожал плечами Но-Веар и улыбнулся. – Но это то, что привело меня сюда…

– Да?! – принцесса встрепенулась. – Я так удивилась тому, что вместо Мары пришел ты, что забыла спросить… Я забыла спросить: зачем ты пришел? Разве ты не знаешь, что Мара никого не выпускает из своих лап? Когда она принесла меня сюда, то сказала, что вернется и поглотит меня, когда придет мое время. С тех пор я только жду, жду, жду… И страх непрерывно сжимает мое сердце… Неужели ты не знаешь, что от Мары невозможно спастись?…

– Знаю, – кивнул Но-Веар. – Я пришел просто чтобы быть рядом с тобой, когда придет Мара. Чтобы тебе не было одиноко, чтобы ты не боялась. Просто чтобы быть рядом…

– Это и называется любовью? – спросила Нао-Ми. Ее глаза были широко раскрыты, но страх из них куда-то пропал.

– Наверное, – снова пожал плечами Но-Веар.

– Тогда почему там, в Аль-Зинже, ты не объяснил мне, что за дар предлагаешь?! Если бы я знала, то неужели бы хоть секунду сомневалась?! По сравнению с твоим даром то, что предлагали Гвоботаст, Лавас, Вталас и Ниеназ – никому не нужный мусор!

– Но в городе тебе не нужна была любовь. В Аль-Зинже гораздо важнее богатство, слава, власть и знания…

– Как может быть важнее то, что не спасет тебя от одиночества и страха?! – искренне изумилась принцесса.

– В городе ты даже не обратила внимания на мой дар… – ответил Но-Веар.

– Ты должен был дать его силой! – закричала принцесса. – Ведь ты знал, что предлагаешь!

– Любовь не приемлет насилия, – спокойно сказал Но-Веар. – Любовь просто ждет, чтобы ее выбрали. Она не претендует ни на что. И она никогда не упрекнет нас за наш выбор… И я был бы рад за тебя, кого бы ты ни выбрала тогда, на городской площади… – Но-Веар неловко улыбнулся. – Прости за бессмысленное сейчас любопытство, но… мне очень интересно: кого ты все-таки выбрала тогда?

– Кого?… – словно эхо, переспросила Нао-Ми.

– Да, кого? Ты не успела сказать, потому что… Так кого? Гвоботаста? Лаваса? Вталаса? Ниеназа?

– Я не помню… – ответила Нао-Ми. – Но зато я сейчас поняла одну вещь: кого бы я ни выбрала тогда, мой выбор носил бы только одно имя – Мара!… Рано или поздно она бы пришла за мной, с кем бы из них я не была…

В пещере вдруг стало темнеть.

– Что это? – спросил Но-Веар.

– Не бойся, это просто солнце заходит… – улыбнулась Нао-Ми.

– А ты очень смелая! – улыбнулся в ответ Но-Веар.

– Нет, просто я уже давно здесь… Скоро станет совсем темно и холодно… – Нао-Ми уже не могла разглядеть юношу, а он почти не видел ее. – Наверное, Мара – это как ночь. Просто становится темно и холодно. Навсегда…

Но– Веар почувствовал, как девушка задрожала. Он подсел совсем близко и взял ее за руку. Через минуту солнце село, и пещеру заполнила непроглядная тьма.

– Разве ты не знаешь, что у любой ночи есть звезды? – спросил Но-Веар и погладил дрожащую руку девушки. – Пойдем…

– Куда?! – испуганно откликнулась Нао-Ми.

– Пойдем… – повторил Но-Веар и встал, потянув принцессу за собой. Он на ощупь пробрался к выходу из пещеры. Они вышли на уступ. – Смотри!…

Нао– Ми подняла взгляд. Все небо было усыпано яркими звездами.

– Как красиво… – сказала принцесса. – В пещере я не видела их. Я просто сидела и дрожала, стараясь хоть немножко согреться и не кричать от страха…

– Да, становится холодно, – сказал Но-Веар. – Давай, я согрею тебя!

Они сели на камень у входа в пещеру, и юноша крепко обнял Нао-Ми. Они грели друг друга и смотрели на звездное небо.

– Мара очень похожа на темное ночное небо, – вдруг сказала Нао-Ми. – Только без звезд. Днем она похожа на кусок непроглядного мрака. И днем она очень страшная. Потому что мрак очень пугает, когда вокруг – яркое синее небо и солнце…

– Что она сказала тебе? – спросил Но-Веар.

– Что мне надо будет войти в нее… когда придет мое время…

– Ты боишься?

– Сейчас почти не боюсь. Еще недавно ужас сковывал меня, словно свинец… Да, словно в меня залили расплавленный свинец, и он постепенно застывает, сковывая меня… Я не чувствовала холода, я не чувствовала твердых камней и боли от затекших ног и рук. Я чувствовала только всепоглощающий ужас! Но пришел ты и принес то, что уничтожает страх… Как я собиралась жить без любви там, в Аль-Зинже?! А ведь я могла бы так и не узнать, что это такое! Может быть, ее там почти и нет?

– Есть. И она всегда терпеливо ждет, чтобы мы ее выбрали. Просто в городе она кажется ненужной, и мы выбираем что-то другое…

– Теперь я совсем не боюсь Мары, я благодарна ей! – горячо сказала Нао-Ми и крепче прижалась к Но-Веару. – Если бы не она, я бы никогда не встретилась с тобой. И ты бы не принес мне своего дара…

– Ты приняла его? – спросил Но-Веар.

– Да, – ответила Нао-Ми. – Еще недавно в моем сердце были только одиночество и страх. Сейчас их нет. А ведь они – очень могучие воины… Их никто не может прогнать, кроме… любви. Значит, в моем сердце сейчас только любовь. Я приняла твой дар…

– А сможешь ли ты теперь давать любовь? – Но-Веар смотрел в глаза любимой девушки, в которых светилось что-то глубокое и яркое, совсем не похожее на простое отражение звезд.

– Наверное… – Нао-Ми вдруг задумалась. – Знаешь, я подумала, что там, в городе, вся наша жизнь – это попытка избавиться от этих двух врагов в сердце: от страха и одиночества. И мы предаемся другим могучим воинам… Они кажутся нам могучими. Там, в городе… Мы нанимаем богатство, но оно вскоре становится верным союзником страха, мы бросаемся к славе, но она становится лучшим другом одиночества, мы бежим к власти, но она тут же падет ниц перед страхом и становится его верным слугой… Тогда мы обращаемся к знанию. Это самый могущественный воин. Он может победить даже страх! Но знание говорит, что мы вечно одиноки… Так эти два могучих воина, одиночество и страх, побеждают всех наших наемников, становясь лишь сильнее…

– Да, только любовь побеждает этих двух непобедимых воинов… – откликнулся Но-Веар. – В сердце не остается и следа от страха и одиночества, когда туда входит любовь… Но сможешь ли ты теперь давать ее?… – повторил свой вопрос юноша. – Это очень важно. Ведь тот, кто не дает любовь, теряет ее! Можно брать богатства и не делиться ими, можно захватить власть и накопить знания, но нельзя получить любовь и не давать ее другим…

– Но я люблю тебя! – воскликнула Нао-Ми.

– Ты возвращаешь мне любовь, которую я тебе дал, – возразил Но-Веар. – Это хорошо, ведь большинство людей не способны даже на это… Это хорошо, но этого не достаточно для того, чтобы любовь осталась в сердце…

– Я понимаю… – Нао-Ми грустно посмотрела в даль. – Сейчас во мне все поет. Ты обнимаешь меня и кажется, что я готова полюбить все вокруг! Эти звезды и скалы, эту пещеру и горных орлов, спящих в своих гнездах… Всех! Сейчас я готова дарить любовь каждому! Просто, кроме тебя, здесь никого нет…

– Ты готова дать свою любовь всем? – переспросил Но-Веар.

– Да!… – Нао-Ми подняла голову и громко закричала в ночь. – Все-е-е-м!!!

– Тогда полюби Мару! – вдруг сказал Но-Веар.

– Мару?! – воскликнула девушка.

– Да, Мару, – утвердительно кивнул юноша. – Ведь если ты не полюбишь и ее, то, как только она появится…

– Страх вернется в мое сердце… – закончила Нао-Ми и опустила голову.

– Да, – улыбнулся Но-Веар. – Ты все понимаешь… А когда вернется страх, уйдет любовь, и ты снова будешь одна… Страх и одиночество. Два великих воина, даже побежденные, не сдаются сразу…

– Да, я понимаю… – снова сказала девушка и вдруг звонко рассмеялась. – Но сейчас, когда ты рядом, я готова полюбить даже всех ведьм на свете! И, конечно же, я люблю и Мару. Ведь она принесла меня сюда, где я встретила тебя!… Конечно, я люблю ее! Пусть она приходит, когда захочет! Я только улыбнусь ей и скажу: «Ты можешь забрать меня, а можешь оставить! Теперь мне все равно! Потому что теперь я не в твоей власти! Ты больше не сможешь поглотить меня, потому что меня уже поглотила любовь!… Я сама поглощу тебя!…»

Но– Веар засмеялся, видя, как его любимая воинственно размахивает руками и кричит в темноту. Юноша прижал Нао-Ми к себе. Она прильнула к нему и заговорила спокойнее.

– Да, я больше не боюсь Мары! Я готова полюбить и ее. Только где она? Пусть приходит прямо сейчас, и я поделюсь с ней твоей любовью…

– А не своей?

– Пока в основном твоей, – серьезно ответила Нао-Ми. – Наверное, та любовь, которую ты мне подарил, станет и моей, когда я поделюсь ей с кем-то!… И, раз ты этого хочешь, я поделюсь ей с Марой! Где ты, темная ведьма?! Я люблю тебя!… Где ты?!

– Я здесь, – вдруг раздался голос откуда-то из ночи.

Но– Веар и Нао-Ми посмотрели вперед и увидели, что в одном месте не было звезд. Только сгусток мрака.

– Тебе пора, принцесса!… – снова раздался голос. – Твое время пришло.

Кусок тьмы колыхнулся и придвинулся ближе к уступу, где сидели юноша и девушка.

– Кто это рядом с тобой? – казалось, голос Мары зазвенел от удивления.

– Я Но-Веар! – ответил юноша.

– Но-Веар? – переспросила Мара. – Зачем ты здесь? Твое время еще не пришло…

– Я хочу быть рядом с любимой…

– Любимой? – Мара была уже на уступе. Теперь ее можно было видеть, потому что она была чернее ночи. – Ты все равно ничего не сможешь изменить. Я забираю всех, за кем прихожу… Ты ничего не сможешь сделать…

– Я уже сделал… – Но-Веар улыбнулся и посмотрел на девушку, сидящую рядом. Нао-Ми смотрела на него, и в ее глазах не было и капли страха. Но-Веар встал и Нао-Ми встала вместе с ним. Они держались за руки.

– Я уже сделал! – повторил Но-Веар.

– Я больше не боюсь тебя, Мара! – сказала Нао-Ми. Она не отрываясь смотрела на своего возлюбленного. – Ты не сможешь поглотить меня, даже если поглотишь…

– Твое время пришло, принцесса… – упрямо повторила Мара и стала медленно надвигаться на девушку.

Нао– Ми так и не взглянула в сторону Мары. Девушка не отрываясь смотрела на Но-Веара. Юноша держал Нао-Ми за руку и улыбался. А с другой стороны неумолимо надвигалась темная Мара…

– Пока мы любим, нет страха, нет одиночества, нет Мары, – сказал Но-Веар.

– Я знаю, – ответила Нао-Ми и улыбнулась. Потом она, не поворачивая головы, подняла вторую руку и протянула ее в сторону приближающейся тьмы. Рука прошла сквозь нее, и мрак заколебался, а потом вдруг взорвался ослепительным светом!

Но– Веар на мгновение зажмурил глаза. Потому что теперь за спиной девушки вместо темного пятна сиял ослепительный сгусток света!

– Я знаю, – повторила Нао-Ми. – Нет Мары…

Девушка медленно отпустила руку Но-Веара и, не отрывая от него глаз, полных любви, шагнула в свет… Чтобы увидеть мир, где нет страха, где нет одиночества…



* * *



Но– Веар стоял на высокой горе, рядом с опустевшей пещерой. Светало, и густой свет, еще недавно бывший непроницаемым мраком, уже не резал глаз.

– Кто ты, Мара? – спросил Но-Веар.

– Сейчас я не Мара, сейчас меня зовут Рама, – сказал голос.

– Кто ты? – повторил юноша.

– Я – дверь, – свет колыхнулся в ответ. – Для кого-то я прихожу, как свет, и тогда меня зовут Рамой, а для кого-то, как мрак, и тогда меня называют Марой…

– Зачем же ты приходишь в Аль-Зинж?

– Чтобы люди научились любить… К тем, кто научился любить, я прихожу, как Рама, ко всем остальным – как Мара…

– Рама… – тихо сказал Но-Веар. Он посмотрел на светящуюся дверь. – Значит, в тебя, как в Раму, входят только те, кто полны любви?

– Да…

– А те, что входят в тебя, как в Мару?

– Страх и одиночество… Мара питается страхом… Когда я мрак, я наполняю сердце тех, кто входит в меня, страхом и одиночеством, а потом отправляю их обратно в город, чтобы они еще раз попытались научиться любить…

– Да, только там, где есть любовь, нет страха и одиночества, – словно для себя самого повторил Но-Веар. – Значит, сейчас, пока ты свет, пока ты Рама, там, за тобой, мир любви?

– Да…

– Могу я войти в тебя? – Но-Веар протянул руку в сторону светящейся двери.

– Нет, твое время еще не пришло! – сказал голос. – Возвращайся в город Аль-Зинж и учи людей любви!

– Хорошо… – сказал Но-Веар. Он немного помедлил, а потом подошел к уступу, чтобы начать обратный путь в город. Он сел на край скалы, повернулся и спросил:

– А когда ты придешь за мной, ты придешь, как Рама или как Мара? Как свет или как мрак?

– За тобой я приду как Рама… – прозвучал неземной голос из самой глубины светящейся двери, и Но-Веару послышалась в этом голосе ласковая улыбка. – Конечно, если ты не разучишься любить…

---

Все вы Люцифеки!... :(

Шла вечером по улице... Темнеет у нас осенью рано, а еще и фонари не горят... Шла через двор... Слышу - плачет кто-то... Подошла посмотреть.. девчонка лет 15 навзрыд. Спрашиваю, что случилось?.. Парень бросил, решила вернуть, пришла к нему поговорить - а он устроил групповуху со своими друзьями...

Вот что вы за сволочи, парни!!! Что мы вам сделали, что вы над нами так издеваетесь?.. и существо то плачущее было с голубыми глазами и косой до пояса...



Сидели часа два на пару ревели...

---

:)

---

Соседка

Зараза. Опять эта лохматая перекрашенная в тысячи цветов... Кем она себя считает, спрашивается? Тоже мне, королева ночи… Рассекает с таким видом, будто весь город принадлежит исключительно ей. Цаца.

Наверное, я ей слегка завидую. Никаких комплексов, чешет по проспекту чуть ли не голяком. Я так не могу, даже когда на меня никто не смотрит. Я не могу выйти из дому в грязи! Даже ночью, когда никто этого не увидит. А тут просто другой менталитет и чуть побольше распущенности, только-то. Я могу ей простить ее задранный нос, могу простить ее дурные манеры… Но вот эти вечные насмешки просто выводят меня из себя. И главное, добро бы дразнилась какая-нибудь, а то ведь смотреть не на что - кожа да кости.

И все-таки что-то в ней есть...

В свое время мы с ней ужасно ссорились. Шерсть летела клочьями. Но пришли проблемы, и пришлось в темпе мириться.

Я до сих пор не в восторге от того, что приходится с ней сталкиваться. Но что поделать-то? Да, язва. Да, грязнуля. Да, нахалка. И абсолютно вести себя не умеет. И еще куча недостатков меньшего калибра. Но она живет в том же городе - даже в том же доме - что и я. Но что поделаешь, если бить девушек некрасиво, а уговоры не действуют? (Как бы она откомментировала, "Неизвестно еще, кто кому из нас по шее надавал бы, в случае чего") Остается только тактично не замечать всяких фланирующих мимо с независимым видом. Если совсем уж честно, после тех событий двухлетней давности уважения к ней у меня прибавилось. Да и вообще, город большой, локтями не толкаемся...

Не такая уж она плохая соседка, в конце концов. Да и приятно иногда увидеть такого же, как ты...

Ах, вот и она!..

Мурзик мягко спрыгнул на землю...